Фэндом: Bleach
Автор: Ghoulein
Бета: пока что тоже Ghoulein
Вид: фик
Жанр: типо юмор
Пейринг: Бьякуя/Ренджи имеются ввиду
Рейтинг: PG-13 за намеки на физиологию
Отказ от прав: Как всегда отказываюсь добровольно
Примечание автора: Пока мой организм решал, заболеть ему или нет, в голову лезли разные глупые мысли.
Предупреждения: ООС - безусловно, я не Кубо. Канонникам и особам щепетильным лучше не читать. Ничего такого, просто во избежание.
читать дальше
Ренджи – Бьякуе: “Одной рукой я тренирую свой банкай, а другой думаю о Вас”
(с) Кажись, я
Муж и жена – одна сатана.
Народная мудрость
(с) Кажись, я
Муж и жена – одна сатана.
Народная мудрость
Лейтенанство еще никому не давалось легко. Вот и в жизни фукутайчо шестого отряда помимо общих и в целом традиционных проблем существовала еще одна. Личная и нетрадиционная. И состояла она даже не в том, что у Ренджи вставал на собственного капитана, а в том, что когда у Абарая вставал на капитана, у него одновременно и совершенно непроизвольно активировался шикай. К счастью, Бьякуя все списывал на излишнюю эмоциональность лейтенанта на фоне его же общей неорганизованности, и советовал учиться самоконтролю. Да, хотя бы, у него же. От столь щедрых предложений Абараевская проблема, подогретая неуместными фантазиями, вставала особенно остро, после чего Ренджи отправлялся за новыми ножнами.
Тренировки облегчения не приносили. Кучики скидывал хаори и, обнаружив у себя под носом Забимару, неизменно поражался способному лейтенанту, легко добивающемуся релиза даже без команды активации. Глаза у него при этом были такими большими и удивленными, что терпеть Ренджи становилось совсем невмоготу, и приходилось активировать банкай. Какая-никакая разрядка наступала, когда Король Бабуинов, не выдержав, запускал в Кучики серо, которое тот невозмутимо отбивал, после чего величественно удалялся, так ни разу и не заметив мокрых хакама лейтенанта.
Так и жил Ренджи один на один со своей проблемой, пока однажды Женская Ассоциация Шинигами не устроила пикник на пляже. Кто ж знал, что не склонный к разгульному образу жизни капитан шестого отряда решит почтить сие собрание своим присутствием? Бедняга Ренджи, как только увидел голые Бьякуины коленки, ретировался от греха подальше на противоположный конец пляжа, где и провел весь день, время от времени остужая в холодной воде последствия мыслей о незастегнутой рубашке капитана. Благо еще, что все семейство Кучики в обоих его проявлениях, самозабвенно ваяло из песка каких-то уродцев, и повышенного Абараевского внимания к себе не требовало.
Солнце уже начало сползать к горизонту, и Ренджи, было, совсем решил, что легко отделался, когда капитану Кучики захотелось позагорать. На вопрос, почему тайчо решил принимать солнечные ванны в такое время, Абараю, тащившему на себе все свои и Кучиковские пожитки и шезлонг впридачу, было поведано о вреде жесткого ультрафиолетового излучения в целом и солнечных ожогах в частности. Ренджи, слушая вполуха, любовался светлой, цвета топленого молока кожей Бьякуи, и очень отрицательно относился к тому, чтобы такое чудо портить ожогами.
- Ренджи, ставь вещи, мы уже пришли, – судя по недовольному тону, Бьякуя уже не в первый раз пытался воззвать к сознанию своего лейтенанта.
Тот вздрогнул, отгоняя назойливые мысли малоприличного содержания, и преданно уставился в глаза капитану, в результате чего моментально уверовал и во вредность ультрафиолетового излучения.
Минутой позже, разложив шезлонг для Бьякуи, Абарай уселся рядом на песок и искоса поглядывал на намеревающегося снять рубашку командира.
- Тайчо, а Вы что, еще и раздеваться будете? – высказал беспокоящие его догадки Ренджи.
- А разве можно загореть в одежде? – В общении с лейтенантом Кучики выказывал чудеса терпеливости.
- Вы правы, тайчо, - Ренджи на всякий случай подтянул колени к груди.
Как оказалось – не зря. К вящему ужасу фукутайчо Бьякуя начал снимать шорты. Абарай разом перестал дышать и крепко зажмурился. Но любопытство взяло свое, и осторожно приоткрыв один глаз, он с некоторым облегчение констатировал, что под шортами у начальства имеются еще и плавки. Которые, слава ками, Кучики снимать не собирался.
Ренджи сделал пару глубоких вздохов и отважился посмотреть на Бьякую двумя глазами сразу. Пришедшее моментом ранее облегчение тут же улетучилось, ибо плавками было закрыто не так уж и много, а некоторые округлые детали капитанского телосложения, так вообще оставались неприлично на виду. Хорошо, пусть не полностью, но это, по мнению Ренджи, лишь придавало зрелищу пикантности. И отчетливый треск ножен, доносившийся из вороха одежды мнение это подтверждал.
А бессовестный Кучики, тем временем, явно собирался извести подчиненного. Выудив из вещей таинственный тюбик и поймав на себе полный надежды взгляд лейтенанта, Бьякуя истолковал его по-своему, и, бросив короткое “Крем для загара”, принялся неторопливо растирать содержимое по телу.
Ренджи, подавив в себе желание завыть на Луну, натянул майку по самые щиколотки и бессильно уткнулся лбом в колени. В голове было восхитительно пусто – все мысли вытеснил сводящий с ума образ ласкающего себя Бьякуи, да где-то на заднем плане матерился Забимару, пытаясь донести до хозяина разницу между “ласкать” и “мазаться защитным кремом”.
- Ренджи, - бархатный голос Кучики вырвал фукутайчо из оцепенения, чтобы потом ввергнуть в окончательный ступор, - пожалуйста, помажь мне спину.
Остекленевшим взглядом Абарай проследил, как Бьякуя опустился на шезлонг, сначала на колени, потом плавно перетек в лежачее положение и, устроив голову на сгибе руки, выжидательно уставился на неподвижного лейтенанта.
- Ренджи? – более настойчиво позвал Бьякуя, от чего по татуированному телу стадами забегали мурашки.
- Как скажете, тайчо, - обреченно пробормотал Абарай, непослушными руками выдавливая крем.
Он немного замешкался, думая, как бы поудобнее пристроиться и не ткнуть ненароком Бьякую доказательством своего искреннего им восхищения, но очередной непонимающий взгляд капитана вынудил действовать немедленно.
Первое прикосновение ударило в голову не хуже элитного саке из запасов Кьераку-тайчо, и от переизбытка чувств Ренджи чуть не рухнул на ничего не подозревающего Кучики. Потом начальный стресс прошел, и Абарай не без удивления обнаружил собственные руки весьма ловко скользящие по узкой спине и ниже – по восхитительному изгибу поясницы. Ренджи млел, вдыхая аромат крема, мешающийся с запахом капитана, ощущая, как расслабляются под его ладонями мышцы, касаясь шелка волос, свободно разбросанных по точеным плечам. Сейчас остановить лейтенанта шестого отряда могло разве что…
- Довольно, Ренджи.
Абарай нехотя отстранился от вновь ставшего недоступным тела, моля всех божеств, чтобы Бьякуя не обернулся и не увидел его в таком виде – мокрого, дрожащего от возбуждения, с беснующимся и грозящим разбанкаиться Забимару за спиной.
- Т-тайчо, можно мне искупаться?
- Иди, Ренджи, - Бьякуя лениво махнул рукой, отпуская лейтенанта, и практически сразу задремал.
Проснулся он от воплей. Бьякуя перевернулся, сладко потянулся всем телом и соизволил взглянуть на нарушителя своего священного сна. Из моря, преодолевая сопротивление воды, отчаянно жестикулируя и не прекращая при этом голосить, на Кучики надвигалось нечто, которое он привык считать своим лейтенантом. Бьякуя секунду поразмыслил над словом “своим”, после чего снова взглянул на Ренджи. Определенно, данное местоимение по отношению к увиденному самым удивительным образом грело душу. Определенно, через месяцы службы оказалось-таки, что у Ренджи помимо многочисленных недостатков, есть и неоспоримые достоинства. Облепившие бедра шорты и намокшая почти до полной прозрачности майка позволяли разглядеть их все – и ладную фигуру, и красивый рельеф, покрытый причудливой вязью татуировок, и даже темные, затвердевшие в холодной воде соски. Бьякуя подумал, что что-то в общении со своим фукутайчо он упустил, и это что-то необходимо срочно наверстывать. Из недр подсознания, упрятанный туда давным-давно темперамент отчаянно вопил, что наверстывать нужно здесь и сейчас.
- Тайчо, тайчо, смотрите, что я Вам принес! – Ренджи уже почти выбравшийся из моря, вдруг затормозил у самой кромки и остановился, вяло помахивая большущей ракушкой. Бьякуя смотрел на него… странно. То есть, Бьякуя всегда смотрел так, что пробирало до самых печенок, но сейчас пробирало как-то по-другому. Под взглядом Кучики Ренджи чувствовал себя даже не раздетым, а уже разложенным и готовым к употреблению. Но полностью свое бедственное положение Ренджи осознал, когда по обе стороны от Бьякуи увидел растущие из-под земли лезвия Сенбонзакуры.
Тренировки облегчения не приносили. Кучики скидывал хаори и, обнаружив у себя под носом Забимару, неизменно поражался способному лейтенанту, легко добивающемуся релиза даже без команды активации. Глаза у него при этом были такими большими и удивленными, что терпеть Ренджи становилось совсем невмоготу, и приходилось активировать банкай. Какая-никакая разрядка наступала, когда Король Бабуинов, не выдержав, запускал в Кучики серо, которое тот невозмутимо отбивал, после чего величественно удалялся, так ни разу и не заметив мокрых хакама лейтенанта.
Так и жил Ренджи один на один со своей проблемой, пока однажды Женская Ассоциация Шинигами не устроила пикник на пляже. Кто ж знал, что не склонный к разгульному образу жизни капитан шестого отряда решит почтить сие собрание своим присутствием? Бедняга Ренджи, как только увидел голые Бьякуины коленки, ретировался от греха подальше на противоположный конец пляжа, где и провел весь день, время от времени остужая в холодной воде последствия мыслей о незастегнутой рубашке капитана. Благо еще, что все семейство Кучики в обоих его проявлениях, самозабвенно ваяло из песка каких-то уродцев, и повышенного Абараевского внимания к себе не требовало.
Солнце уже начало сползать к горизонту, и Ренджи, было, совсем решил, что легко отделался, когда капитану Кучики захотелось позагорать. На вопрос, почему тайчо решил принимать солнечные ванны в такое время, Абараю, тащившему на себе все свои и Кучиковские пожитки и шезлонг впридачу, было поведано о вреде жесткого ультрафиолетового излучения в целом и солнечных ожогах в частности. Ренджи, слушая вполуха, любовался светлой, цвета топленого молока кожей Бьякуи, и очень отрицательно относился к тому, чтобы такое чудо портить ожогами.
- Ренджи, ставь вещи, мы уже пришли, – судя по недовольному тону, Бьякуя уже не в первый раз пытался воззвать к сознанию своего лейтенанта.
Тот вздрогнул, отгоняя назойливые мысли малоприличного содержания, и преданно уставился в глаза капитану, в результате чего моментально уверовал и во вредность ультрафиолетового излучения.
Минутой позже, разложив шезлонг для Бьякуи, Абарай уселся рядом на песок и искоса поглядывал на намеревающегося снять рубашку командира.
- Тайчо, а Вы что, еще и раздеваться будете? – высказал беспокоящие его догадки Ренджи.
- А разве можно загореть в одежде? – В общении с лейтенантом Кучики выказывал чудеса терпеливости.
- Вы правы, тайчо, - Ренджи на всякий случай подтянул колени к груди.
Как оказалось – не зря. К вящему ужасу фукутайчо Бьякуя начал снимать шорты. Абарай разом перестал дышать и крепко зажмурился. Но любопытство взяло свое, и осторожно приоткрыв один глаз, он с некоторым облегчение констатировал, что под шортами у начальства имеются еще и плавки. Которые, слава ками, Кучики снимать не собирался.
Ренджи сделал пару глубоких вздохов и отважился посмотреть на Бьякую двумя глазами сразу. Пришедшее моментом ранее облегчение тут же улетучилось, ибо плавками было закрыто не так уж и много, а некоторые округлые детали капитанского телосложения, так вообще оставались неприлично на виду. Хорошо, пусть не полностью, но это, по мнению Ренджи, лишь придавало зрелищу пикантности. И отчетливый треск ножен, доносившийся из вороха одежды мнение это подтверждал.
А бессовестный Кучики, тем временем, явно собирался извести подчиненного. Выудив из вещей таинственный тюбик и поймав на себе полный надежды взгляд лейтенанта, Бьякуя истолковал его по-своему, и, бросив короткое “Крем для загара”, принялся неторопливо растирать содержимое по телу.
Ренджи, подавив в себе желание завыть на Луну, натянул майку по самые щиколотки и бессильно уткнулся лбом в колени. В голове было восхитительно пусто – все мысли вытеснил сводящий с ума образ ласкающего себя Бьякуи, да где-то на заднем плане матерился Забимару, пытаясь донести до хозяина разницу между “ласкать” и “мазаться защитным кремом”.
- Ренджи, - бархатный голос Кучики вырвал фукутайчо из оцепенения, чтобы потом ввергнуть в окончательный ступор, - пожалуйста, помажь мне спину.
Остекленевшим взглядом Абарай проследил, как Бьякуя опустился на шезлонг, сначала на колени, потом плавно перетек в лежачее положение и, устроив голову на сгибе руки, выжидательно уставился на неподвижного лейтенанта.
- Ренджи? – более настойчиво позвал Бьякуя, от чего по татуированному телу стадами забегали мурашки.
- Как скажете, тайчо, - обреченно пробормотал Абарай, непослушными руками выдавливая крем.
Он немного замешкался, думая, как бы поудобнее пристроиться и не ткнуть ненароком Бьякую доказательством своего искреннего им восхищения, но очередной непонимающий взгляд капитана вынудил действовать немедленно.
Первое прикосновение ударило в голову не хуже элитного саке из запасов Кьераку-тайчо, и от переизбытка чувств Ренджи чуть не рухнул на ничего не подозревающего Кучики. Потом начальный стресс прошел, и Абарай не без удивления обнаружил собственные руки весьма ловко скользящие по узкой спине и ниже – по восхитительному изгибу поясницы. Ренджи млел, вдыхая аромат крема, мешающийся с запахом капитана, ощущая, как расслабляются под его ладонями мышцы, касаясь шелка волос, свободно разбросанных по точеным плечам. Сейчас остановить лейтенанта шестого отряда могло разве что…
- Довольно, Ренджи.
Абарай нехотя отстранился от вновь ставшего недоступным тела, моля всех божеств, чтобы Бьякуя не обернулся и не увидел его в таком виде – мокрого, дрожащего от возбуждения, с беснующимся и грозящим разбанкаиться Забимару за спиной.
- Т-тайчо, можно мне искупаться?
- Иди, Ренджи, - Бьякуя лениво махнул рукой, отпуская лейтенанта, и практически сразу задремал.
Проснулся он от воплей. Бьякуя перевернулся, сладко потянулся всем телом и соизволил взглянуть на нарушителя своего священного сна. Из моря, преодолевая сопротивление воды, отчаянно жестикулируя и не прекращая при этом голосить, на Кучики надвигалось нечто, которое он привык считать своим лейтенантом. Бьякуя секунду поразмыслил над словом “своим”, после чего снова взглянул на Ренджи. Определенно, данное местоимение по отношению к увиденному самым удивительным образом грело душу. Определенно, через месяцы службы оказалось-таки, что у Ренджи помимо многочисленных недостатков, есть и неоспоримые достоинства. Облепившие бедра шорты и намокшая почти до полной прозрачности майка позволяли разглядеть их все – и ладную фигуру, и красивый рельеф, покрытый причудливой вязью татуировок, и даже темные, затвердевшие в холодной воде соски. Бьякуя подумал, что что-то в общении со своим фукутайчо он упустил, и это что-то необходимо срочно наверстывать. Из недр подсознания, упрятанный туда давным-давно темперамент отчаянно вопил, что наверстывать нужно здесь и сейчас.
- Тайчо, тайчо, смотрите, что я Вам принес! – Ренджи уже почти выбравшийся из моря, вдруг затормозил у самой кромки и остановился, вяло помахивая большущей ракушкой. Бьякуя смотрел на него… странно. То есть, Бьякуя всегда смотрел так, что пробирало до самых печенок, но сейчас пробирало как-то по-другому. Под взглядом Кучики Ренджи чувствовал себя даже не раздетым, а уже разложенным и готовым к употреблению. Но полностью свое бедственное положение Ренджи осознал, когда по обе стороны от Бьякуи увидел растущие из-под земли лезвия Сенбонзакуры.