Название: Окно (по крайней мере, так файл назывался)
Фэндом: Bleach
Автор: Ghoulein
Бета: с автором едины
Вид: фик
Жанр: претензия на романтишный
Пейринг: Бьякуя/Ренджи
Рейтинг: без ограничений
Отказ от прав: добровольно отказываюсь
Примечание автора: написано на День светящихся окошек в качестве авторского видения сего праздника
читать дальше
- Спасибо, Ренджи, что занес документы.
Абарай довольно ухмыльнулся и заворожено уставился в распахнутый ворот домашнего кимоно своего капитана. Бьякуя, кажется, еще что-то говорил, но открывающийся вид занимал на данный момент все мозговые ресурсы лейтенанта. Кучики осторожно потянул за бумаги, но Ренджи лишь стиснул пальцы, не отрывая затуманенного взгляда от голой, ну, практически голой груди капитана.
Бьякуя с любопытством оглядел своего лейтенанта и резко сместился в сторону. Ренджи, разочарованно выдохнув, повернулся вслед за дивным видением, которое, воспользовавшись растерянностью подчиненного, ловко выдернуло из его рук бумаги и с завидной скоростью ретировалось в противоположный конец комнаты.
- Ты свободен, Ренджи, - с присущей ему стервозностью сообщил Кучики и, эффектно изогнувшись, замер в выжидательной позе. Тонкий шелк кимоно так облепил его фигуру, что простора не осталось даже для нездоровой фантазии Абарая.
- Я больше не нужен? – притворился глухим Ренджи, про себя проклиная подлый кучиковский нрав.
- Нет.
- Вы в этом уверены, тайчо? – еще раз попытался вразумить несговорчивое начальство Абарай.
- До свидания, Ренджи.
Бросив последний, полный несбывшихся надежд, взгляд на предмет своего вожделения, лейтенант понуро зашагал прочь.
- Нет, вот какого хрена он так одевается, если все равно никому не дает? – жаловался Ренджи в морозный воздух.
- Тебе – еще не значит никому, – сварливо отозвался Забимару, который последнее время нередко бывал пользован в качестве утешительной жилетки и вынужденного слушателя богатых эротических фантазий томящегося от неудовлетворения хозяина.
- Да как у тебя язык повернулся такое сказать? – взвился Ренджи, почитавший за святую обязанность блюсти честь капитана. Вне зависимости от желания последнего.
Но, на всякий случай, оглянулся на единственное во всем особняке светящееся окно. Кучики, слава ками, был на месте – его темный силуэт четко выделялся на фоне седзи. Все нормальные шинигами в это время давно уже спали, а если не спали, то делали это при выключенном свете. И только высшее командование шестого отряда, в который раз отличилось оригинальностью – один по кенсейкан зарылся документацию, второй медленно, но верно превращался в ледяную статую у него в саду.
Отчаявшись отвлечь хозяина от созерцания несомненно великолепного кучиковского профиля, Забимару скрутился калачиком у Ренджи под боком и, от нечего делать, задремал. Театр теней, который нынче демонстрировался, разнообразием не отличался и мог заинтересовать разве что влюбленного Абарая. Сам Ренджи только горестно вздыхал, отчаянно ревнуя Бьякую к проклятой документации. Хотя, справедливости ради надо заметить, что документация была не худшим вариантом.
Мирное оледенение лейтенанта и его занпакто потревожил несносный, по мнению последнего, Кучики, который, сладко потянувшись, встал и подошел к самому окну. Ренджи бессовестно отпихнул Забимару и вытянул шею, пытаясь разглядеть то, что видел, в принципе, каждый день, причем в гораздо лучшем качестве. Бьякуя постоял немного, затем развернулся и исчез из поля зрения, приведя Абарая в неописуемое волнение, так, что Забимару даже пришлось пустить в ход свой хвост, дабы избежать преждевременного облысения от рук хозяина.
Вернулся Бьякуя именно тогда, когда Ренджи уже начал поддаваться на уговоры занпакто покинуть сие негостеприимное место. Абарай моментально успокоился и занял свой наблюдательный пост, а Забимару в который раз за этот вечер проклял весь Кучиковский род до 28-го колена включительно. Впрочем, Бьякуе от этого не стало ни жарко, ни холодно, и он продолжал спокойно сгружать с принесенного подноса чайные принадлежности. При виде второй чашки лейтенанту сделалось нехорошо и обуяло желание убивать. Забимару тоже был знатным забиякой, но после памятных событий предпочитал не сталкиваться с Сенбонзакурой. Во-первых, потому, что бить женщину было как-то не по-джентельменски, и от самой мысли об этом страдала его мужская гордость. Во-вторых, в битве с Сенбонзакурой его мужская гордость страдала по-любому.
Но Ренджи уже несся по поместью, чувствуя себя обманутым, преданным, брошенным и… И на этом коридор закончился.
- Тайчо! – взвыл Абарай, влетая в комнату.
Бьякуя поднял на него бесстыжие глаза, не прекращая разливать по чашкам чай и умудряясь не проливать при этом ни капли.
Почему-то это еще больше оскорбило Ренджи. Отсутствие же в комнате потенциального соперника, в роли которого он по дороге успел представить добрую половину Сейретея, лейтенанта мало волновало. Ведь чашки было две, а значит, в этот поздний час тут кого-то ждали. И неверного Бьякую нужно было предупредить, что не стоит так играть с его, ренджиными, светлыми чувствами.
- Тайчо, я хочу вас… - холод и спринтерский рывок явно не пошли на пользу голосу лейтенанта, и он сорвался в самый неподходящий момент.
Бьякуя изволил удивленно приподнять бровь.
Ренджи осознавал, что его поняли неправильно, вернее, очень даже правильно, если мыслить глобально, но в этот самый момент он хотел сказать капитану совсем не то. А Кучики явно готовился к ответной реплике. И слава ками, что как всегда долго и обстоятельно. Следовало срочно объясниться.
- Тайчо, - невежливо перебил уже открывшего рот капитана Ренджи, - Вы только дайте мне… - воздуха снова не хватило, и Абарай, заливаясь краской, наблюдал, как ползет вверх вторая бровь Кучики.
- Ренджи, - неуверенно начал Бьякуя, - может, ты сначала чаю выпьешь?