Синичкина историяПтенец был таким маленьким, что, пока он не приподнялся над травой, разинув желтый клювик в голодном писке, никто и не подозревал, что он там есть. Даром, что трава была свежескошенной и совсем короткой. К счастью, я оказалась около птенца быстрее своего пса Шрайка, и проблема быть придушенным в порыве охотничьего азарта отпала. Осталась только одна – что делать с крохотной, едва начавшей опериваться синичкой? Рядом не было ни обеспокоенных родителей, ни признаков гнезда. Оставалось лишь забрать малютку домой.
Дома пришлось срочно осваивать навыки гнездоплетения, так как птенец даже на лапках толком еще не держался. Так и поселился он в выстланном ватой гнездышке в коробке из-под киви. Зрелище синица представляла душераздирающее – первые перья были еще редкими, и когда она их встопорщивала, было видно все тельце. Особенно пугала прозрачная шея, на которой можно было отчетливо различить пищевод внизу и позвоночник вверху. В придачу, на голове у синицы, словно антенны, торчали две пушины, которые упорно цеплялись за владелицу и покинули ее с величайшей неохотой.
Вот такой была синичка, когда я ее нашла. В своем новом гнезде.
Поначалу никаких особых проблем найденыш не доставлял – знай себе, корми каждые два часа – аппетит у синички оказался отменным, и она в поразительных количествах поглощала запасы Шрайковского мяса и полезную и питательную смесь. По достижению насыщения птенца начинало клонить в сон, после чего он преспокойно дрых до следующей кормежки. Единственное, что омрачало эту идиллию – синица просыпалась часов в шесть утра. И о том, что пора ее кормить, давала знать достаточно убедительно, чтобы поднять вас из постели.
Через несколько дней мне удалось раздобыть для синицы клетку, и ее вместе с гнездом водворили на новое место жительства. Как оказалось, весьма вовремя. К этому времени птенец уже становился на ножки и весьма бодро прыгал. Так, что коробка из-под киви прыгала вместе с ним, и они все вместе навернулись с холодильника, пока я чистила клетку, временно поместив синицу в прежнее жилище.
Заодно у синицы удвоился аппетит, и проснулась страсть к общению. Со своего места на холодильнике синица не могла нас видеть (пока не научилась забираться на верхние жердочки), но зато прекрасно слышала. Теперь, даже накормив ее досыта, следовало немедленно убираться из кухни – так была надежда, что она помолчит минут тридцать. При этом следовало озаботиться тем, чтобы на кухне не показывался и Шрайк – ему синица никак не давала покоя, и если не пресекать, он шел к холодильнику и пускался во все тяжкие с горестными стонами, подвываниями и попытками добраться до клетки.
Выпускать синицу на прогулки тоже приходилось тогда, когда Шрайк совершал свои. Либо же, запирать его. Но выдерживать вой и бой лапами по дверям удавалось недолго.
Спустя неделю, птенец заметно подрос и начал совершать первые попытки летать. Поначалу только сверху вниз, но это его не слишком огорчало. Тем более что он еще предпочитал пеший способ передвижения и, достигнув низшего уровня, скакал по полу, норовя забраться на ногу и, если не поездить, то хоть выпросить немного еды. К этому времени я решила, что синице пора осваивать живой корм и старательно изводила в районе мух и кузнечиков. Гусениц размером до сантиметра, заявленных в википедии в качестве основного корма синичьих птенцов, мне как-то не попадалось. Впрочем, моя синица и не смотрела на то, что ей клали в клюв – главное, чтобы что-то клали.
Еще спустя полнедели я добилась поразительного успеха – синица начала брать корм сама. Сначала из мисочки, из которой я ее кормила, а через пару дней мне удалось убедить ее, что кормушка в клетке ничем не хуже.
После этого жизнь с синицей сильно упростилась и стала гораздо тише – даже проснувшись утром, птица всегда имела в своем распоряжении смысл жизни – еду. Хотя живой корм она предпочитала брать из рук, но теперь не заглатывала его безоглядно, а сначала старательно убивала, невзирая на то, живой был корм изначально или не очень. Однажды я ей принесла маленькую стрекозку – после обязательного ритуала умерщвления, стрекоза была всосана наподобие макаронины.
Отрастив себе хвост и полноценные маховые перья, летала синица с каждым днем все лучше, и пришло время задуматься над тем, что ее нужно выпускать. Тем более, что временами она устраивала безумные скачки по клетке, изводя себе оперение.
И в одно солнечное утро я вывезла своего приемыша в ботсад – там и котов нет, и птиц подкармливают круглый год. Если что – навыки попрошайничесва моя синица освоила вполне. Минут сорок я стояла около куста, который выпущенная синица скрупулезно исследовала, убеждая себя, что нужно уже идти и предоставить птицу самой себе. Пока синица сама не сделала первый шаг, упорхнув из поля моего зрения, и мне больше ничего не оставалась, кроме как уйти.
Не знаю, что говорят птицам в таком случае… Просто удачи тебе, маленькая синичка!